«Между Родиной и родным краем существует неразрывная связь, любовь начинается с родной местности, расширяется затем до пределов всей страны. Любовь к родной станице питает любовь к Родине. Познать свою станицу, район, край, страну..., изучить их – значит любить ещё более глубоко…»

БОЛЬШОЙ СБОРНИК РАЗЛИЧНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ И ДОКУМЕНТАЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ

К ИСТОКАМ РУССКОГО КНИГОПЕЧАТАНИЯ

«ИВАН ФЕДОРОВ. КНИГИ И ЖИЗНЬ ИВАНА ФЕДОРОВА»

Книги в Древней Руси имели два назначения: книга - предмет культа и книга для чтения. Все книги Ивана Федорова были книгами для чтения.

Вернемся к страницам первопечатного Апостола 1564 г. Знакомство с ним рождает мысль о том, что Федоров и Мстиславец стремились не к выгодному способу размножения книг, а к созданию образца книгопечатания. Об этом сказано и в тщательно написанном послесловии. Первопечатники действительно создали модель, ставшей основой для последующих изданий русских мастеров-типографов.

Творчески переработав орнаментальные приемы школы Феодосия Изографа, мастер закрепил в книжной графике так называемый старопечатный стиль. Нужно заметить, что при этом орнаменты в книгах Федорова всегда имеют служебное назначение: они не вытесняют текст на второй план, а, напротив, выделяют и украшают его, привлекая внимание читателя.

Феодосий Изограф
Феодосий Изограф - сын известного русского иконописца Дионисия, достойного преемника Андрея Рублева. В 1500 -1502 г.г. вместе с отцом и братом участвовал в росписи церкви Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, что в Белозерском крае. Эти необыкновенные фрески сохранились до наших дней. Самостоятельная работа Изографа уже во главе артели художников - фрески Благовещенского собора Кремля 1508 г. В начале XVI в. это был ведущий живописец Московской Руси. Деятельность его мастерской, однако, не ограничивалась монументальной живописью. Ключевые позиции занимал Феодосий и в древнерусском книжном искусстве. Из его мастерской вышли многие прославленные шедевры, как, например, Четвероевангелие 1507 г. или "Слова Григория Богослова" конца XV в. Нарушив каноны, мастер впервые ввел в миниатюры орнаментику. Тонкость рисунка, чистые и радостные краски, легкость и ощущение воздуха - все эти впечатления восхищают зрителя и напоминают светлую и нежную манеру артистического мастерства Дионисия. Заставки и инициалы Феодосия Изографа с мотивами вьющейся листвы и травного орнамента легли в основу "широколиственного" орнамента первопечатных книг Ивана Федорова.
Феодосий Изограф изготовил в своей мастерской первую глубокую гравюру на меди.

Не менее замечательна миниатюра, по традиции включающаяся в издания такого рода. В древнерусских апостолах обычно изображался автор за написанием книги. Апостол же Лука у Федорова не пишет, а держит книгу в руках. Фигура евангелиста не имеет никакого фона - она будто парит в воздухе. Письменные принадлежности оставлены в стороне на столике. А книгу держит не писец, а печатник! Таким приемом художник увековечил память о себе, как о первом создателе русской печатной книги.
Безусловно, самая первая печатная книга не могла быть совершенна. По некоторым ошибкам в нумерации страниц можно предположить, что условия в типографии были нелегкими. Вероятно, приходилось разбирать набор для высвобождения шрифта под следующие тексты. И все же, первое детище Федорова не только производит впечатление результата длительной печатной практики, превосходной полиграфической культуры, но и пронизано заботой о читателе.
Другой тип книги - Часовник 1565 г. Это карманное издание - сборник молитв, по которому вели богослужение и обучали грамоте детей. Часовник и буквари Ивана Федорова были уже типами массовой и учебной книги. Пользовались они большим спросом и зачитывались до дыр, поэтому выдерживали не одно издание. Надо сказать, что тягу к созданию книг для обучения Москвитин сохранил до конца своей жизни.
Поиски типа книги первопечатник продолжил впоследствии и на Украине. В частности, не характерным для типографа явился алфавитно-предметный указатель "Собрание вещей нужнейших вкратце, скораго ради обретения в книзе новаго Завета по словесам азбуки" (1580 г.), который можно считать и первым в истории русской словесности сборником афоризмов.

Проследим дальнейший жизненный и творческий путь великого первопечатика. Немало лишений и разочарований поджидало его в дальнейших странствиях. Но куда бы ни забрасывала его судьба, настойчиво и самоотверженно продолжал он дело всей своей жизни - создание книжных творений. 
Итак, не считая предположений об Анонимной типографии, Иван Федоров успел напечатать на Московском Печатном дворе только две книги. По немногочисленным источникам известно, что после отъезда из Москвы Федоров и Мстиславец в 1566 г. ненадолго обосновались в Великом княжестве Литовском, населенном украинцами и белорусами. Местом их остановки стало имение гетмана Григория Александровича Ходкевича, давшего возможность мастерам продолжить печатное дело. 
Новая типография Федорова была основана в Заблудово. Из Москвы печатники привезли часть типографского оборудования, шрифты, матрицы, гравированные доски для оттисков орнаментов и буквиц. В 1569 г. печатники вдвоем выпустили здесь "Учительное Евангелие" - сборник "бесед" с толкованием евангельских текстов, а в 1570 г. Иван Федоров уже один - "Псалтырь" с "Часословцем". Постепенно, вследствие болезни и преклонного возраста, Ходкевич охладел к книгопечатанию. Закрыв типографию и подарив Федорову деревню, он предложил мастеру поменять ремесло на землепашество. "Не пристало мне сокращать дни живота своего за плугом и сеянием семян житных, мне было положено духовныя семена по вселенной разсеивать" - так пишет об этом первопечатник.
 

Последняя типография Ивана Федорова расположилась в г. Остроге. Руку помощи ему протянул князь Константин Острожский, киевский воевода, очень богатый человек, меценат. В ту пору резиденция князя считалась центром просвещения. Здесь было устроено учебное заведение - Острожская академия, а при ней начальное "детищное училище". Типография размещалась в высокой башне замка на берегу реки Вилия. За два года плодотворной работы в Остроге мастер выпустил 5 изданий: Острожскую азбуку (1578 г.) для учеников училища, "Новый завет" и"Псалтырь" (1580г.), не часто упоминающееся "Собрание вещей нужнейших …" (1580 г.), и, наконец, первую полную восточнославянскую библию, названную "Острожской" (1580-1581 гг.) . Книга эта стала последним крупным изданием великого мастера, и явилась памятником письменности, повлиявшим на всю мировую культуру. Собственно, ради создания этого монументального книжного шедевра в 628 листов и была устроена типография князя Острожского, всячески защищавшего интересы Православной Церкви от проникающего католического влияния Речи Посполитой.

Тираж Острожской библии по тем временам был огромен - более 1200 экземпляров. Титанический труд по подготовке к ее изданию включал в себя прорисовку и изготовление литер для 5-ти новых шрифтов (большой объем диктовал применение мелких шрифтов), изготовление гравированных досок для вязи с названием книг библии, а также для буквиц и инициалов, подготовку заставок. Главной же задержкой было редактирование текста - высланная из Москвы Иваном Грозным рукописная копия библии содержала множество ошибок и неточностей. Для корректуры из-за границы специально были доставлены дополнительные источники с библейскими текстами.

Сегодня стали известны некоторые дополнительные факты острожской деятельности типографа. Выяснилось, например, что пуансоны для новых шрифтов Федорову изготовлял его юный ученик - Гринь Иванович, специально обученный гравированию форм. Первопечатника не оставляла мысль завести собственную типографию.
Однако, отношения с князем Острожским у Федорова не сложились, и скоро между ними произошел разрыв. На имущество Москвитина был наложен арест. Часть типографского оборудования так и осталась в Остроге, а Федоров около 1582 г. опять вернулся во Львов. 
Здесь он предпринял самые активные действия по обустройству собственной типографии. Уместно заметить, что Иван Федоров владел не только типографским искусством, но и другими ремеслами. От последнего года его жизни остались сведения о его работе по отливке войсковой пушки и изобретению многоствольной мортиры. Вероятно, это помогло бы собрать средства на новое дело. 
В казначейских книгах за январь 1583 г. имеется запись, из которой следует, что Федоров по заказу польского короля Стефана Батория изготовил небольшое орудие: "Ивану Федоровичу друкарю Москвитину посланному Его Королевским Величеством во Львов по делу отливки малой войсковой пушки, на путевые расходы выплачено 45 золотых. Ему же на медь и на другие расходы, связанные с литьем малого орудия по образцу, хранящемуся у львовского старосты, в соответствии с квитанцией ассигновано 70 золотых и 50 денаров". Известно также, что между февралем и июлем того же года Федоров ездил в Вену, где предлагал императору Священной Римской империи Рудольфу II свое изобретение - складную многоствольную мортиру. Истинно говорят русские - если человек талантлив, то во всем.

Но его дерзновенным мечтам не суждено было сбыться. 5 декабря 1583 г. Федоров умер в доме портного Антона Абрагамовича, члена Успенского братства, и был похоронен на кладбище при Онуфриевом монастыре.
Неутомимый труженик, патриот своего дела, пионер русского книгопечатания, наделенный необычайными дарованиями, закончил свой путь бедняком на чужбине. 
Нет у него даже могилы, а судьба надгробной плиты поистине драматична. Сведения о надгробном камне в русской печати впервые опубликовал польский историк, член Румянцевского кружка П.И.Кеппен в 1822 г. Он же сделал его первую зарисовку. В 1873 г. гипсовый слепок с плиты был передан в Московскую Синодальную типографию. А с 1883 г. надгробие Ивана Федорова больше никто не видел - плита бесследно исчезла. К началу XVIII в., когда Галиция была вынуждена признать власть папы Римского, Онуфриевский монастырь стал принадлежать католикам. Память о русском православном первопечатнике , по-видимому, искоренялась совершенно сознательно. Сначала плиту вмуровали в пол храма, а затем, при его перестройке, и вовсе в стену. Начало XX в. принесло лишь усиление католической веры. В советское время, когда Онуфриевский храм был закрыт, в его помещениях открыли музей Ивана Федорова. После же распада СССР музей был практически выброшен на улицу вместе с редчайшими памятниками письменности, а старое православное кладбище "благоустроено" таким образом, что все древние захоронения исчезли. Чудом сохранился памятник великому типографу , воздвигнутый в 1977 г. около Успенской Братской церкви, рядом с которой некогда располагалась первая львовская типография. Так почтил город первопечатой украинской книги память ее создателя .

А что же Москва? 
 

История памятника интересна. Установлен он был в 1909 г. Но также как и в судьбе самого Федорова, долгий и нелегкий путь пролег от идеи до его воплощения. Мысль об увековечивании памяти великого мастера родилась в кругах Московского археологического общества еще в 1870 г. Именно тогда по инициативе ученого Алексея Сергеевича Уварова была открыта всероссийская подписка. В ней, в частности, участвовали и типографские рабочие. К началу XX в. общая сумма собранных денег составила более 29 тыс. руб. Однако, конкурс проектов не увенчался успехом - комиссия не приняла ни одного, строительство откладывалось. 
В новом конкурсе 1901 г. победили 2 варианта проекта С.М. Волнухина. Тогда городское управление и выделило место для памятника около Третьяковского проезда.
Лучшего места было не найти. Где работал великий просветитель, там и стоять монументу. Исстари расположенная рядом Никольская улица звалась в народе "книжной". Со времен деятельности Московского Печатного двора здесь не только печатали, но и продавали книги.

История не сохранила для нас ни одного рисунка, портрета или описания наружности Ивана Федорова. Помогал скульптору погрузиться в эпоху историк И.Е. Забелин, а средневековый костюм был взят из собрания художника С.В. Иванова. Доска и маца в ту пору еще сохранялись в Московской Синодальной типографии. 
Работал С.М. Волнухин около 2-х лет. Чествование памяти Ивана Федорова в день открытия памятника было ознаменовано многочисленными мероприятиями по всей Москве. Горожане проявили к событию большой интерес и приняли в торжествах самое активное участие.

Главной задачей своей жизни Иван Федоров считал неустанно трудиться во славу просвещения, хотя мнение о его необходимости как всеобщего в ту пору было далеко не общепринятым. Большинство книг, отпечатанных им, были учебниками. Причем в каждом из них автор стремился небольшой его объем использовать с максимальной эффективностью. Остроумные федоровские приемы для знакомства с цифирью, азбучные акростихи, применение в качестве текстов для чтения рассказов, хорошо знакомых детям со слов родителей и другие новаторские находки использовались впоследствии не одним русским издателем.
Не был равнодушен первопечатник и к проблемам воспитания. Федоров не оставил после себя сколько-нибудь стройной теории педагогики. Но он оставил литературное наследие, отмеченное печатью гуманизма. Многочисленные и обширные послесловия к его книгам содержат наставления и советы родителям и ученикам. Так, родителям в системе обучения предлагалось сочетать строгость и ласку: "отцы, не раздражайте чад своих, но воспитайте их в наказании..., в милости, в благоразумии...". 
Красной нитью через все послесловия проходит тема просвещения, пускай и "божественного". "Божественное слово" у Москвитина ассоциируется с книгой.

К 80-м годам XX в. ученые насчитывали свыше 500 экземпляров 12 изданий великого русского просветителя. Многие из них сегодня хранятся в музеях и частных коллекциях Москвы, Санкт-Петербурга, других городов России, Киева и Львова, а также - в Польше (Варшаве и Кракове), Югославии, Великобритании, Болгарии и США. До сих пор поражают они современников своим высочайшим художественным совершенством.

Жизнь его была подвигом по своей цели, по своей самоотверженности и достигнутым необыкновенным результатам. Беззаветный труд, сопряженный с постоянными неудачами и переездами, мучительные и упорные поиски технических и художественных приемов, филологические, корректорские, писательские и педагогические разыскания ставят Ивана Федорова не только на место выдающегося техника-полиграфиста. Этот человек русский был и остается в памяти всех людей грамотных просветителем, художником, творцом, создателем русской и украинской книжности, выдающимся деятелем русской и славянской культуры второй половины XVI в. Человек, создавший для нас первую Азбуку, достоин бессмертия.