НАСТОЯЩЕЕ ОБЪЯСНЯЕТСЯ ПРОШЕДШИМ.

Чтобы видеть посев и видеть всход, мы сблизим под один взгляд два разновременных документа, в которых, как в зеркале, отразились внутренние дела Черноморского войска в две эпохи, на расстоянии одна от другой пятидесяти лет.

Эпоха первая.

"Первого генваря 1794 года, от атамана кошевого Захара Чепеги, войскового судьи Антона Головатого и войскового писаря Тимофея Котляревского верного войска Черноморского полковникам, бунчуковому товариству, полковым старшинам, куренным атаманам и всему войску:

Порядок общей пользы

Да будет в сем войске войсковое правительство, навсегда управляющее войском на точном и непоколебимом основании всероссийских законов, без и малейшей отмены, в котором заседать должны: атаман кошевой, войсковой судья и войсковой писарь.

Ради войсковой резиденции, к непоколебимому подкреплению и утверждению состоящих на пограничной страже кордонов, при реке Кубани, в Карасунском куте, воздвигнуть град и для вечного достопамятства нынешней жизнедательницы и благодетельницы нашей Всемилостивейшей ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ АЛЕКСЕЕВНЫ, Самодержицы Всероссийской, именовать его Екатеринодаром.

По воинской дисциплине, ради собрания войска, устроения довлеемого порядка и прибежища бездомовых казаков в граде Екатеринодаре выстроить сорок куреней под названием сим: Екатериновский, Кисляковский, Ивановский, Конелевский, Сергиевский, Динской, Крилевский, Каневский, Бутуринский, Поповичевский, Васюринский, Незамаевский, Ирклиевский, Щербиновский, Титаревский, Шкуринский, Кореневский, Роговский, Корсунский, Каляиболоцкий, Уманьский, Деревянковский, Нижестеблиевский, Вышестеблиевский, Джерелиевский, Переяславский, Полтавский, Мишастовский, Минский, Тимошевский, Величковский, Леушковский, Пластуновский, Дядьковский, Брюховецкий, Ведмедевский, Платнировский, Пашковский, Кущевский и Березанский — по плану, да и войско при границе поселить куренными селениями, в тех местах, где какому куреню по жребию принадлежать будет.

В курени избирать атаманов тех куреней войска из достойных людей и переменять их другими каждого года, месяца июня 29 числа, т. е. в день св. апостолов Петра и Павла, и на верность должности приводить их к присяге.

Куренные атаманы долженствуют в куренях, безотлучное пребывание всегда имея, по нарядам начальства на службу казаков чинить немедленное выстачение и случающиеся между куренными людьми маловажные ссоры и драки разбирать голословно и примирять с доставлением обиженной стороне справедливого удовольствия, а за важное преступление представлять под законное суждение войсковому правительству.

Все обретающиеся в войске старшины без должности, какого бы ранга ни были, и казаки да повинуются атаману и товариству, напротив того, и атаманы с товариством, отдавая заслугам справедливую признательность старшин и казаков в недавно кончившуюся Турецкую войну, за веру и отечество Всероссийского Престола, действительно лично служивших и кровь проливавших, с уважением пристойным образом да почитают.

Для заведения и утверждения по всей войсковой земле, к долгоденственному спокойствию, благоустроенного порядка разделитъ войсковую землю на пять округов и завести окружные правления под названием таковым: первое — при реке Кубани, между Козачим ерком и Усть-Лабинской крепостью, в городе Екатеринодаре — Екатеринодарское. Второе — от Черного моря до Черного ерка, на Фанагорийском острове, в называемой Тамани — Фанагорийское. Третье — от Ачуева вверх по Азовскому морю до речки Чолбас и левой стороны течения реки Бейсуга, при устье его — Бейсугское. Четвертое — от реки Чолбас до реки Еи, при устье ее — Ейское, а пятое — при границе от стороны Кавказского наместничества по размежевании земель, где способнее будет, — Григорьевское.

Для управления округами в окружные правления определить по одному полковнику, писарю, есаулу и хорунжему и, на должность приведя к присяге, велеть им, исключая первую — Екатеринодарскую округу, в последних четырех округах выстроить окружные города, как-то: Фанагорию, Бейсуг, Ейский и Григорьевский, а села всем поселять в тех местах, где назначено будет, переселяющимися из разных мест сего войска людьми, и для печатания письменных дел поделать окружные печати за гербами, по приличию округов свойственными, как-то: на Екатеринодарской, так как на границе противу врага имени христианского, казак, водрузивший ратище в землю и, приложа к нему воместо присешек ружье, держа левой рукой ратище и ружье, а другой приклад — врага стреляющий; на Фанагорийской — по морю плавающая лодка со всем воинским прибором; на Бейсугской — рыба; на Ейской — казак на границе единоверных — с ружьем, на карауле стоящий, а на Григорьевской — от пустого степу, так как на отводном бикете, казак, сидящий на коне при всем воинском приборе.

Окружные правления и команды долженствуют по посылаемым от атамана кошевого и войскового правительства письменным повелениям чинить непременное и немедленное исполнение, без малейшего упущения.

Окружные правления имеют попечение о заведении жителями хлебопашества, мельниц, лесов, садов, виноградов, скотоводства, рыболовных заводов, купечества и прочих художеств, к оживлению человеческому способствующих, а имеющиеся леса и родючее дерево да сохранять от опустошения вырубкой, скотом и пожаром в целости, к общей войсковой пользе; также между людьми встречающиеся ссоры и драки голословно разбирать, обиженных защищать, с доставлением справедливого удовлетворения, свирепых укрощать, ленивых понуждать к трудолюбию; для распространения семейственного житья холостых к женитьбе понуждать, не покорящихся власти и не почитающих старшин по мере преступления штрафовать, а содеявших важное преступление к законному суждению присылать в войсковое правительство.

Окружные правления о благосостоянии в той округе всех военных жителей семидневные, а о чрезвычайностях в тот же самый час имеют присылать рапорты атаману кошевому и в войсковое правительство для донесения главной команде.

Окружные правления долженствуют иметь прилежное смотрение, дабы все жительствующие в тех округах старшины и казаки, имея у себя на каждую мужского пола душу военное орудие, во всякой чистоте исправное, на случай наглого военного времени или воровским образом на войсковых жителей и проезжающих по сей земле посторонних российских людей неприятельского нападения, имущественные конно, а неимущественные пеше, к поражению неприятеля были на всякий час в готовности и чтоб на войсковой земле за всяким делом ездить, ходить, хлеба пахать, рыбу ловить и скот на пастбу гонять без военного орудия никто не дерзал, а кто в сем ослушным окажется, на том же месте штрафовать.

Окружные правления да имеют смотрение по своим округам, чтоб на реках, болотах и где надобно переправы, мосты и гати были во всей исправности.

Окружные правления должны смотреть за жителями, чтоб в городах и селениях по улицам и дворам, сохранена была чистота и на случай пожара имели к тушению оного воду и обыкновенные для пожара железные инструменты.

В тех округах, где появятся воры и разбойники, окружного правления командиры долженствуют с подчиненными им старшинами и казаками стараться всех переловить и отослать к законному суждению, как и передержателей, в войсковое правительство при рапорте.

Ежели в какой округе на людях появится заразительная болезнь, отчего Боже сохрани, окружные правления имеют тотчас, зараженных от здоровых людей отделя, окружить караулом с великой осторожностью, дабы зараженные со здоровыми отнюдь не совокуплялись, и с подробным пояснением, откудова таковое зло возымело начало, рапортовать атаману кошевому и войсковому правительству без малейшего замедления для донесения о том главной команде.

При случае в тех округах скотского падежа окружные правления, стараясь оное зло истребить, через кого следует уведав о том подробно, тотчас рапортуют атаману кошевому и войсковому правительству, и, отделя скот больной от здорового, содержать больной на особом закрытом пастбище, пока от заразы выздоровеет, и с палого кож не снимать, а с оными зарывать в глубокие ямы, и как с того места никуда зараженным не выезжать, так и в оное со стороны со здоровым скотом въезжать запретить, покудова от заразы то место освободится.

В окружных правлениях чинов переменяет войсковое правительство другими каждого года июня 29 числа, т. е. в день св. апостолов Петра и Павла, а ежели из них первые явятся через тот год в препорученности своей должности исполнителями довлеемого по законам порядочного служения бесспорны, то о таковых, уважая, приостановлять их при тех же должностях и на дальнейшее время, а которые окажутся в непорядочном поведении и законам противных преступлениях, сих, не дожидаясь года, в то самое время, когда уведано будет, переменя другими, предавать законному суждению и штрафу.

С начала учреждения верного войска Черноморского старшинам и казакам, во всю недавно кончившуюся с Портой Отгоманской войну за веру, отечество и сию землю действительно лично служившим и тем вольность приобревшим, за их труды и подвиги позволяется в городах и селениях, по желанию их, иметь собственные дворы, а в степи хутора и мельницы, заводить леса, сады, винограды, хлебопашество и скотоводство, а на приморских косах и других удобных местах рыболовные заводы.

В отменное воздаяние старшинам, яко вождям, наставникам и попечителям, от общих сего войска благ, при своих хуторах сродственников и вольножелающих людей, населить дворов и определить под оные земли, по прилагаемой у сего штатной росписи.

Старшины населенных в своих хуторах людей да почитают не подданными своими, а вольноживущими под ними казаками и выходить оным со старшинских хуторов на войсковые земли, куда пожелают, вольно, кроме долгов, коими, ежели кто будет обязан, не имеет воли выйти, дондеже долг хозяину не возвратит.

Казаков, как выше писано, во уважение их службы и понесенных ими трудов ни в какие общественные и войсковые тяжести под конец их жизни не употреблять.

Вышеписаным старшинам и казакам на вечно спокойное показанными дворами, хуторами, мельницами, лесами, садами, виноградами и рыболовными заводами владение выдать открытые листы, с тем, чтобы до оного, кроме хозяина и законного их наследия, ко владению никто права не имел, да и землей не утеснял.

Для военного времени, а в случае и воровским образом нападения на войсковых жителей или посторонних российских людей от закубанских зловредных сосед как служившие старшины с поселенными людьми и казаками, так и не служившие старшины и казаки (исключая только старых искалеченных и малолетков, к службе негодных), словом сказать — без изъятия, долженствуют со всем воинским исправным прибором к поражению неприятеля, имущественные конно, а неимущественные пеше, быть на каждый час во всей готовности.

Войсковой есаул долг имеет, по границе и внутри войсковой земли разъезжая, смотреть за определенными в окружные правления чинами и кордонными старшинами, дабы все повеления атамана кошевого и войскового правительства были выполняемы в самой точности, без малейшей отмены, и ежели за кем будет им усмотрена какая неисправность, рапортовать атаману кошевому и войсковому правительству с подробным пояснением его винности, для чего от кошевого давать ему о том на оное наставление.

Спустя пятьдесят лет.

Представление исправлявшего должность наказного атамана Черноморского войска генерал-майора Рашпиля командовавшему войсками на Кавказской линии и в Черноморье генерал-лейтенанту Заводовскому от 28 июня 1846 года (№ 3089).

"...При заселении Черноморского края частная польза предпочиталась общей. Чтобы убедиться в этом, достаточно бросить один поверхностный взгляд на станичные и хуторские селитьбы. Лучшие угодья и приволья заняты хуторами, т. е. частными людьми, а станицам, т. е, народу, предоставлена местность, не представляющая никаких особенных удобств и выгод. Мало того, хутора окружают, так сказать, содержат в облежании, станицы, из коих большая часть имеет выход в поле только в одну сторону, так что казак, преимущественно долженствующий дорожить вообще дорогим для земледельца временем, принужден нередко выносить плуг и косу за десять и более верст от своей хаты. Вот где должно искать начала этой, так резко видимой в настоящее время в войске потери равновесия народного благосостояния между чиновным классом и народом. Первый произвольно захватил лучшие, обширнейшие и притом неуместные участки, народу же достались участки против тех скудные, не представляющие никаких поощрений к развитию промышленности и даже производительности, а сверх того, для некоторых станиц — несоразмерно малые. Таким образом, неуместное сближение степных хуторов со станицами, подавив промышленные и производительные силы этих последних, было вместе с тем причиной крайнего упадка в станицах и сельских ремесел, так что в настоящее время во многих станицах трудно даже найти кузнеца или плотника.

Нет сомнения, что при степном скотоводстве хутора так же необходимы, как кочевые юрты, но их место в степи, вдали от станиц. И только с освобождением станиц от облежания хуторов и со снабжением их достаточными пропорциями земли, откроется возможность учредить правильное трехпольное хлебопашество, завести леса, станичные плодовые конные косяки и прочее, что к общественному благосостоянию станиц ВЫСОЧАЙШИМ о войске положением преподано и чего до настоящего времени нет и быть не может без размежевания земли.

Оказалось даже невозможным за всеми предпринятыми попытками достигнуть посредством учреждения особых станичных табунов одной из важнейших выгод для службы, чтобы конные казаки, возвращаясь со службы в свои станицы на льготу, не сбывали своих верховых лошадей, к чему принуждает каждого из них недосуг для ухода за конем при хозяйственных занятиях и заботах. Предложенное к отвращению этого видимого зла для службы учреждение из строевых лошадей льготных служивых казаков особых станичных табунов, а на зиму для них зимовников с общими запасами сена нашло решительную преграду в недостатке земли по станичным юртам.

Бедность казаков, происшедшая от перевеса народного благосостояния на сторону немногих сильных в прежнее время в войске людей, произвольно захвативших огромные и лучшие участки земель, упала и на молодое поколение офицеров, не наследовавших хуторов. Так как войсковая земля досталась в произвольных участках их предшественникам, передавшим ее своим потомкам, то новому поколению офицеров суждено существовать одним казачьим окладом жалованья и, следовательно, содержать себя неприлично званию офицера, а на льготе и того лишаться, и сверх того не находить употребления свободному своему времени. Они виновны только тем, что родились после других, и они также вместе с народом ожидают скорейшего размежевания земли.

Словом в крае, далеко отброшенном от провинций, в которых развита промышленная жизнь, имеющем соседями враждующих дикарей, в крае, где не промышленная деятельность, но, так сказать, только земля и вода в соединении с простым, обрабатывающим трудом доставляют обывателям средства благосостояния, правильное и беспристрастное разделение земли составляет одно из существенных условий народного довольства, и оно только может восстановить в войске нарушенное между высшим и низшим классами и между старым и молодым поколениями равновесие народного благосостояния.

Кроме чувствительных для массы народонаселения лишений, проистекающих от этой в своем роде монополии на народное богатство, захваченной в руки немногих, самое войско теряет от настоящего неуравнительного порядка в пользовании земельными довольствиями немалую часть своих доходов, ибо при распределении войсковой земли на пропорциональные участки войсковые обыватели, богатые стадами, не могущими поместиться на частных, в собственность стадохозяев поступивших, участках, должны бы были, по ВЬІСОЧАЙШЕМУ положению, платить войску за те огромные пространства пастбищ и сенокосов, которыми они пользуются без всякой платы.

Не распространяясь о дальнейших материальных выгодах размежевания войсковой земли, должно коснуться здесь и блага нравственного, неизбежно долженствующего сопутствовать сказанному размежеванию.

Казак-офицер и простой казак вне фронтовой службы суть равно граждане в своей станице. Общественные дела не только должны равно занимать обоих, но первый и в этом случае, как в службе, должен предшествовать последнему. Но как офицеры Черноморского войска имеют обыкновенно свои жилища в степных хуторах, а станицы населяются одними казаками и как притом самые казаки, увлекаясь примером офицеров, при малейшем достатке покидают свои станицы и также основывают свои жилища в степи, одинокими хуторами, то и все общественные дела в станицах, как спорные и судные, так и касающиеся общественного благосостояния, обсуживаются и решаются на станичных сходках, одним народом. Легко же можно вообразить себе положение и поведение простого, ограниченного в понятиях о вещах и притом бедного, следственно, на низшей степени нравственного достоинства стоящего народа, предоставленного в своем общественном быту самому себе. При этом так же легко составить себе понятие о произносимых народом этим по общественным делам приговорах, нередко касающихся и принадлежащих к станице чиновников. Но как ВЫСОЧАЙШИМ о войске положением поземельные участки определяются офицерам по жизнь их, а не в потомство, и притом третья их часть отводится в общем станичном юрте, то это истинно благодетельное установление должно повести к тому, что офицеры, не теряя выгод от степных своих участков, перенесут свою оседлость в станицы, составят общество, сблизятся с казаком, облагородят его своим присутствием, на станичных сходках подадут лучший совет, лучшую мысль, подумают об улучшениях общественного быта, дадут воспитание и собственным детям, которые перестанут, прозябая в степи, видеть одни стада. А возвращение зажиточных казаков из хуторов в станицы подчинит и их отправлению тех земских повинностей, от которых находили они убежище в застаничных своих жильях, к несправедливому отягощению бедных своих собратов. Что же всего важнее, размежевание земли положит конец этим повседневным бесчисленным распрям за поземельное довольствие, неизбежным при настоящем положении войсковой земли..."

Разделение земли и установление бдительной охраны на пределах земельных довольствий станиц и чиновных лиц (дело особенной важности там, где нет прав земельной собственности) составит светлую эру в существовании Черноморского войска, составит эру возрождения. Упадок общежительности, разрозненность во взглядах и убеждениях, разрыв между чиновным и рядовым казацтвом, общественный застой и весь нравственный туман поднимутся и исчезнут. До этого времени никому не было дано, и потому каждый устремлял все свои усилия на то, чтобы взять, каждый истощался отдельно, и для общего дела не оставалось никого. Но этим эгоистическим, во взаимных встречах враждебным и для общества бесплодным усилиям не будет больше места, когда последует раздача, а за ней и необходимость быть сыту определенной дачей. Тогда и правительству удобнее будет следить за истинными потребностями и входить в истинные нужды сословий и общества. Тогда все зерна улучшений, брошенные преобразованием 1842 года, примутся, взойдут и принесут плод. Почувствовав твердое основание под ногами и твердое обеспечение с тыла, молодое поколение, благородно мыслящее и благородно чувствующее поколение, дружно двинется вперед навстречу попечениям и надеждам правительства. Раскроется и явится в прекрасных делах это врожденное в черноморском казаке, потомке рыцарского казачества украинского, расположение к доброму, честному и доблестному.

Уже недалеко то время, когда в быту, нравах, гражданских и полевых качествах казаков исчезнет и последняя слабая тень времен отжитых, когда и в образованной Европе перестанут произносить имя казака с предубеждением, ныне почти неосновательным и вполне несправедливым. Древняя мимоидоша. Что прошло — прошло и против течения не всплывет. И пошли Бог долгие и славные дни Тому, Чьи благие попечения свели нас с нашего векового проселка на большую дорогу цивилизации. С нашими молодыми, сбереженными силами мы выйдем по этому пути без отсталых и еще поведем за собой эти орды полудиких приемышей великодушного нашего отечества. И исполнится царское слово: да будет свет и в хижинах!