«Между Родиной и родным краем существует неразрывная связь, любовь начинается с родной местности, расширяется затем до пределов всей страны. Любовь к родной станице питает любовь к Родине. Познать свою станицу, район, край, страну..., изучить их – значит любить ещё более глубоко…»

РЯДИНСКИЙ ИВАН АНДРЕЕВИЧ

ВОСПОМИНАНИЯ О ХРАМЕ ПОКРОВА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Рядинский Иван Андреевич родился в 1921 году, вырос и проживал в станице Бриньковской, работал скотником в колхозе "Бейсуг" и он рассказывает о разрушенном храме Покрова Божией Матери, Татьяне Сергеевне Рубан (в девичестве Негляд), которая к счастью весь этот рассказ записала на бумаге с его слов. Благодаря этому он сохранился и его можно теперь прочитать на этом сайте. В рассказе могут быть и неточности, так как Иван Андреевич не всему был очевидцем, а многое знал со слов других.

Как рассказывала мне моя мама Мария Ивановна, которая принимала участие в строительстве храма (сохранилась единственная фотография этого храма, сделанная во время его строительства), названном в честь Покрова Божией Матери, что строили, отделывали и расписывали этот храм итальянцы, и архитектор тоже был итальянец. На строительство храма набирали рабочих и ее взяли рабочей. Работало около сотни мужчин и женщин, она с другими разбивала кирпичи на маленькие камешки не больше определенного размера для изготовления бетона. Помимо нанятых рабочих, в строительстве принимала участие практически вся станица - от мала до велика с любовью оказывали посильную помощь.

Когда храм строился, я еще не родился, и о строительстве знаю со слов матери и других. По чьей инициативе строился храм не знаю, а деньги на строительство давали четыре богатых станичника, один из них Хорошило, хозяин мельницы, остатки которой сохранились до настоящего времени.

Когда построили его, то он был самый красивый в крае. Главный колокол так же был самый большой - весом 300 пудов. Звонили в этот колокол не только по праздникам а и отбивали время, а так же в плохую погоду - в туман, в пургу, чтобы станичники, рыбаки на лимане Бейсуг могли найти дорогу домой, не заблудиться, так как раньше лесополос, как сейчас, по которым можно было бы ориентироваться, не было. Звон его было слышно дальше станицы Приморско-Ахтарской и по всему Бейсугскому лиману.

По соседству с нами в большом доме жил богатый человек Садым, он работал в церкви титарем, продавал просфоры, свечки. В храме все время проходили службы. Батюшка жил в квартале от храма, недалеко.

Храм был построен из кирпича светло-желтого цвета, было в храме четыре круглых, очень больших, красивых паникадила, которые служили для освещения церкви, и для того, что бы поджечь или потушить свечи, которые ставились на них, паникадила поднимались или опускались. Купол держался на четырех колоннах, которые находились внутри храма. Храм весь внутри был расписан, роспись которую делали итальянцы, была неописуемой красоты. И хотя я был маленьким мальчиком, я любил заходить в храм и раскрыв рот любоваться всей этой красотой. Были там и ангелы - и барельефные и скульптурные; икон висело в храме мало, так как они нарисованы были прямо на стенах. Кресты на куполах были позолоченные, и сколько бы времени не проходило, они все так же продолжали блестеть и сверкать во всей красе не тускнея. Мальчишкой я ходил в сторожку храма, где работал сторожем бывший церковный звонарь Кравцов Алексей, вместе с ним я залезал на колокольню, и он мне разрешал звонить в колокол - отбивать часы, и делал я это с удовольствием.  В храме тогда уже не служили а только ссыпали пшеницу - до самого разрушения его использовали как склад для хранения зерна. Сторожка, которая осталась целой после разрушения храма, какое то время использовалась как школа - в ней учились дети.

Ограда вокруг храма была очень красивая, железная кованая, очень прочная. А по за оградою вокруг были посажены акации очень стройные и красивые. Когда акации весною цвели в течении двух недель, то аромат от их цветения заливал все вокруг и все наслаждались этим запахом.

Когда разрушали храм, я учился в 1 классе в школе, которая находилась как раз напротив него и поэтому все происходящее проходило перед моими глазами. Председателем с/совета работала тогда Резникова Мария. Это было где то в 1938 или 1939 году. Из Краснодара было указание разрушить храм и она стала сразу его выполнять. Пришли рабочие, которые сразу напилили деревянных столбиков и стали выбивать кирпичи из фундамента и подкапывать его, а вместо фундамента подставлять деревянные столбики. После того как работа по замене фундамента деревянными столбиками была завершена, их подпалили. Ни пороха ни динамита не подкладывали. Все это происходило на моих глазах. Народ попрятался и смотрел со своих дворов. Тогда было такое время, что нельзя было ничего говорить или спрашивать. Все боялись. И мы смотрели всем классом как горели деревянные столбики а над храмом поднимался черный, зловещий дым.

Перед этим с куполов сняли кресты, их было шесть штук. Все кресты с куполов снимал житель станицы в возрасте примерно 18 лет, Шапарь Киндрат. Очень трудно было туда залезать из за большой высоты, особенно на колокольню и только он смог это сделать, сняв сначала крест с колокольни а потом и все остальные.

Когда столбики прогорели - храм рухнул, разрушилось сразу все, особенно далеко при разрушении разлетелись обломки от колокольни. Храм рухнул на пустое место в сторону, где сейчас находится стадион и поэтому не было жертв и других разрушений. При его падении раздался страшный грохот, задрожала земля, поднялся большой столб пыли и всем стало очень страшно...

Долго потом там была большая яма, где любила лазить станичная детвора, подбирать красивые кусочки кафеля, изразцов...

Из кирпича разрушенного храма сделали клуб на косе (косой называли район станицы, где дома располагались на берегу лимана) в станице, который не очень долго просуществовал, был заброшен и постепенно разрушился. В настоящее время не сохранилось даже никаких его признаков на том месте, где он был построен. Колонны и другие части от храма, которые были отлиты из бетона, находились на территории колхозного гаража, который был построен уже после войны, из них пытались выдолбить арматуру, но ничего не получилось, так как бетон оказался очень крепким.

Шапарь Киндрат уехал из станицы в Приморско-Ахтарск сменив имя и фамилию - стал Кондрат Шапиро где и умер в молодом возрасте. А куда дели купол и кресты не знаю.

А вообще в станице было два храма - один кирпичный а другой деревянный. И находились они на одной улице - Георгиевской, ныне Пролетарская, и смотрели друг на друга. Тротуар этой улицы от храма до храма был вымощен кирпичом, и прослужил очень долго, и сейчас еще можно увидеть остатки этого мощения. А на кладбище еще была часовня, где отпевали умерших при захоронении. Батюшка, который служил в деревянном храме, жил в доме, который сохранился и находится напротив больницы. Там потом были школа, больница, комбинат бытового обслуживания а потом это здание передали церкви.

По памяти я сделал макет храма, который передал потом в станичный музей.