|
Для современной исторической науки характерно усиление интереса к
жанру персоналий, сочетающегося со стремлением отойти от
догматических классовых оценок общественно-политических деятелей,
ученых и мыслителей прошлого и настоящего. Пересматриваются
традиционные точки зрения, возвращаются в историографию многие
забытые или игнорировавшиеся не так давно имена. Поистине из когорты
таковых имя Федора Андреевича Щербины (1849–1936). Основоположник
русской бюджетной статистики, член-корреспондент Императорской
Академии наук по разряду историко-политических дисциплин1, член
различных научных обществ и лауреат многочисленных премий, автор
ряда фундаментальных трудов, среди которых серьезные работы по
истории, ученый, получивший признание современников, в том числе и
за рубежом, не упоминается даже в Советской исторической
энциклопедии. Правда, его имя иногда появлялось на страницах
советских научных изданий, но сведения о его жизни и деятельности
отличались фрагментарностью, догматизмом, а порой и нелестными в его
адрес эпитетами. Критике подвергались либерально-народнические
взгляды Ф.А.Щербины, в нем видели идеолога бело-казачьей
контрреволюции и даже фашизма, предлагали предать его имя забвению2.
В последнее время об известном кубанском казаке, просветителе,
писателе и публицисте, маститом ученом (статистике, экономисте,
историке, этнографе) пишут в местных периодических изданиях, в
научных статьях, в учебной3 и справочной литературе4. Анализом его
общественно-политической деятельности, научного наследия занимаются
на Кубани, в Москве, в Воронеже, где Ф.А.Щербина провел около 20 лет
своей жизни. Постоянен интерес к Щербине-статистику за рубежом5. С
творчеством Федора Андреевича знакомятся при изучении краеведческих
тем школьники и студенты. Переизданная в 1992 г. его
«История Кубанского казачьего
войска»
пополнила личные библиотеки всех интересующихся отечественной
историей.
Сегодня привлекает внимание не только огромное научное, литературное
и публицистическое наследие Ф.А.Щербины. Этот человек интересен как
личность оригинальным мировосприятием, активной гражданской
позицией, непростой биографией. Его жизнь протекала на фоне
насыщенной событиями российской действительности второй половины XIX
— первой трети XX в. Он никогда не был пассивным созерцателем,
постоянно находился в гуще событий, проявлял общественную и
политическую активность.
Различные стороны биографии и мировоззрения Ф.А.Щербины освещены в
большей или меньшей степени в многочисленных исследованиях. В
настоящей статье рассматривается почти шестнадцатилетний период
жизни в эмиграции с целью выявить основные направления и попытаться
определить полезность профессиональной и общественной деятельности
Ф.А.Щербины для Кубани, казачества и казачьей диаспоры в
Чехословакии.
В
феврале 1920 г., когда крах
«демократической
контрреволюции»
на Кубани и в Черноморье стал очевидным, Ф.А.Щербина как один
из инициаторов создания и непременный член руководящих органов
Кубанской казачьей государственности вынужден был покинуть Родину,
не думая, что навсегда. В составе особой делегации из пяти человек
под предводительством генерал-лейтенанта Кокунько, будучи
командированным для вывоза войсковых регалий, он выехал в
Югославию6. В 1921 г. с сыном Григорием и сестрой покойной жены
переехал в Чехословакию, где и прожил до конца своей жизни.
В
деятельности Ф.А.Щербины в Чехословацкой республике с 1921 по 1936
г. можно условно выделить несколько направлений. Основной в ней была
профессиональная работа. Бывший профессор Кубанского
политехнического института читал лекции по статистике русским
студентам в Праге, преподавал кооперативную статистику в Чешской
земледельческой школе. Как член-корреспондент Петербургской академии
наук он вошел в состав местной академической организации7. С 1922 по
1936 г. Ф.А.Щербина являлся профессором статистики Украинского
вольного университета, открывшегося в Праге в 1921 г. В течении
1922/23 учебного года Ф.А.Щербина возглавлял факультет права и
общественных наук, а в 1924/25 академическом году был единогласно
избран ректором университета, став по традиции в последующем его
проректором8. Параллельно Ф.А.Щербина работал еще в одном высшем
учебном заведении, к созданию которого имел самое непосредственное
отношение: с 1923 г. профессор статистики читал лекции студентам
экономико-кооперативного отделения Украинской господарской академии
в Подебрадах 9. По мнению одного из ученых, лично знавших
ФА.
Щербину, доктора С.Федорова,
«в течение 10-ти лет чтения
лекций с профессорской кафедры он, передал многое из запасов своего
знания студентам и внес надлежащий вклад в науку главным образом по
своей специальности — по статистике, не минуя попутно и других
научных дисциплин и областей знания»10.
Контакты Ф.А.Щербины со студентами не ограничивались академическими
занятиями. Отвечая на вопросы анкеты
«Студенческого вестника»,
ректор Украинского вольного университета в Праге
подчеркнул, что для общей пользы дела отношения между
профессорско-преподавательским и студенческим составом должны
складываться по принципу «батьки»
и
«дiти»11.
То, что это не просто красивые слова, а жизненное
кредо ФА.
Щербины, подтверждает анализ еще одного направления его
деятельности в эмиграции — общественной работы. За время пребывания
в Чехословацкой республике он был избран действительным или почетным
членом 12 общественных организаций.
В
1921 г. в Праге начало функционировать
«Общество кубанцев»
в Чехословакии, которое сокращенно именовали
«Громадой».
Организации подобного рода образовывались в России еще
в XIX в. Они объединяли украинскую либерально-буржуазную
интеллигенцию для культурно-просветительской деятельности: издавали
литературу на украинском языке, организовывали воскресные школы,
собирали фольклор и т.д. Были известны
«Громады»
в Киеве, Харькове, Полтаве, Чернигове12. Одним из
инициаторов создания и руководителем
«Общества кубанцев в
Чехословацкой республике»
в Праге стал Ф.А.Щербина, уделяя много внимания и
времени этой организации.
Задачи, стоящие перед новыми громадовцами, были более сложные и
многогранные, нежели у их предшественников: от организации правовой
и материальной помощи эмигрантам с Кубани, решения жилищного
вопроса, проблем трудоустройства и предпринимательства, организации
продовольственного снабжения, культурного досуга и профессионального
обучения до подготовки специалистов со средним и высшем
образованием, которые в будущем должны были служить для пользы
своего Отечества. Значительная роль отводилась
культурно-просветительской деятельности — организации библиотек,
читален, изданий книг, изучению истории родного края, проведению
экскурсий по Чехословакии, участию в сельскохозяйственных выставках
и т.д. При «Обществе»
действовали комиссия по школьным делам, курсы по
изучению культуры и экономики Чехословакии и Кубани13, был основан
архив, чтобы позднее, в будущем, вывезти его на родину14. Громада
строго следила за моральным обликом своих членов. Известны случаи
исключения из «Общества»
за нарушение нравственных принципов15. Громадовцы
старались поддерживать отношения с другими эмигрантскими
организациями. В общей сложности
«Общество кубанцев в ЧСР»
при содействии Чехословацкого правительства
материально обеспечило и подготовило более 300 инженеров,
финансистов, врачей, экономистов и других специалистов16.
Начальный этап деятельности Громады был сопряжен с целым рядом
трудностей. Сказывались малочисленность кубанской диаспоры в
Чехословакии, отсутствие контактов с кубанцами, эмигрировавшими в
Югославию и Болгарию, недостаток материальных средств, национальные
различия громадовцев и их политическая разобщенность, противоречия
личного характера. Используя опыт кубанцев, аналогичные общества
создали донцы и терцы, что позволило в октябре 1921 г. образовать
Объединенный комитет Дона, Кубани и Терека, который менее чем через
год самоликвидировался из-за внутренних разногласий в руководстве.
В
1922 г. из состава «Общества
кубанцев»
вышли семь русских членов, организовавших
«Общество взаимопомощи
кубанцев, черноморцев и ставропольцев»17.
Как председателя правления Громады Ф.А. Щербину
волновали партийные и национальные противоречия среди ее членов.
Жизненный опыт, глубокая убежденность в возможности разрешения любых
конфликтов с помощью здравого смысла и компромиссов позволяли ему
предвидеть негативные последствия партийных амбиций и национальной
вражды, усиливающихся из-за сложности положения эмигрантов в чужой
стране. Тем не менее, украинцы-громадовцы, отличавшиеся самостийными
настроениями, неоднократно ссылались на авторитет Ф.А.Щербины и,
подчеркивая его увлечение украинским языком, историей и культурой,
пытались представить его чуть ли не украинским шовинистом18. С
горечью рассуждал об этом Ф.А.Щербина в письме к НА. Рубакину:
«Некогда и
охоты нет окунаться в политическую борьбу эмигрантов... стоя на
аполитической почве, одинаково
«поддерживаю»...
интересы и кубанского украинского населения и
кубанского великорусского населения, и все поклепы и небылицы,
пускаемые в публике и прессе про меня, сущая чепуха ...я не столько
... украинский деятель, сколько твердый в своих убеждениях и
преданный народу и науке человек»19.
Пытаясь консолидировать кубанскую диаспору в
Чехословакии, Ф.А.Щербина настойчиво проводил в своих исследованиях
и в периодической печати мысль о единении славянских народов на
основе государственной самостоятельности и равноправия20.
Из
других общественных организаций просветительского толка, к созданию
которых Ф.А.Щербина имел непосредственное отношение, принимал
участие в их деятельности и состоял в правлении, можно назвать
«Общество
изучения казачества», «Союз
кубанских писателей и журналистов»,
«Украинское товарищества экономистов в Подебрадах»21,
«Украинское юридическое товарищество в Праге»22,
историко-философскую секцию
«Научного товарищества им.
Т.Шевченко»
во Львове23,
«Украинское
историко-филологическое товарищество в Праге»24.
Большинство из них имели собственный печатный орган; в
этих изданиях нередко публиковался Ф.А. Щербина.
Несмотря на преклонный возраст и ухудшение зрения он продолжал
плодотворно заниматься наукой и литературным творчеством. Количество
и качество написанного Ф.А. Щербиной в эмиграции позволяет выделить
еще одно направление его деятельности в этот период. Опубликованные
и рукописные материалы Ф.А.Щербины можно разделить на три основных
категории. К первой относятся разработки по статистике и другим
отраслям знания. Он не только систематизировал имеющуюся в его
распоряжении информацию, но и внес существенную лепту в развитие
науки. Одним из первых Ф.А. Щербина разработал курс
«Мировой сельскохозяйственной
статистики»,
в котором на основе данных Международного института в Риме вывел
закон зональной зависимости между плотностью населения и степенью
интенсивности сельскохозяйственной культуры, параллельно
проанализировав производство и потребление в разных странах". Кроме
этого, он предложил развить в особую отрасль бюджетной статистики
закон обеспечения нормальных потребностей трудового населения26.
Изучив теорию Ч. Дарвина, Ф.А. Щербина пришел к выводу о
недостаточности рассмотрения только психики и соматики человека27 и
предложил собственную психосоматическую систему.
Вторую категорию составляют публицистические произведения,
посвященные наиболее важным проблемам развития экономики,
общественно-политического устройства России и Кубани в прошлом и
настоящем. Центральное место здесь занимает небезызвестная книга
Ф.А. Щербины «Законы
эволюции и русский большевизм»,
которая вполне объясняет мотивировку его
общественно-политической деятельности после Октябрьской революции.
Исходя из теории эволюционного развития общества, основу которой
составляют «чередующиеся
связи причин и следствий»28,
Ф.А. Щербина рассматривал Февральскую революцию как
закономерное явление, «неизбежное
следствие назревших исторических обстоятельств»29,
тем более что свершилась она почти бескровно. По его
мнению, после ликвидации самодержавного строя в России необходимо
было провести демократизацию государственных органов управления,
урегулировать международное положение (содействовать прекращению
войн и уничтожению милитаризма), в производственно-потребительской
сфере организовать население на
«началах ассоциации, не
исключающих личной инициативы и самодеятельности»30.
Однако весной — осенью 1917 г. в России не нашлось ни
одной общественно-политической силы, способной осуществить
демократические преобразования в масштабах всей страны. Временное
правительство выпустило инициативу из своих рук. Большевики
«не пошли...
путем эволюционных предназначений»,
избрав
«кровавый
путь гражданской резни ... и культурной разрухи»31.
Большевизм претил Ф.А. Щербине не только своим
отрицанием возможности мирной трансформации государственного строя.
Большевики, отрицая демократические принципы устройства
государственной системы, игнорируя законы, предпочитали
«необузданную
военную диктатуру, бесконтрольную власть, произвол и террор»,
что сближало их с самодержавием32. Они не воспринимали
экономические основы цивилизованного мира и противоречили
культурному развитию человечества. В экономическом отношении
большевизм представлялся Ф.А. Щербине бессильным (разрушая старое,
большевики не смогли создать ничего нового) и регрессивным явлением
(переход от продразверстки к продналогу, товарному рынку, развитию
кооперации есть не что иное, как возврат к капитализму). Он осуждал
большевиков за выход из мировой войны, так как считал
территориальные уступки Брест-Литовского мирного договора
предательством государственных интересов в угоду
«призрачному мировому
революционному процессу»33.
Ф.А. Щербина, сравнивая большевизм с историческим катаклизмом34, был
уверен, что «большевики
могут иметь лишь временное и симптоматическое значение»35.
«Порабощенная большевизмом Россия рано или поздно
свергнет это иго»36. «Но
пока Россия истерзана и разрушена, а население в ней безгранично
страдает»37.
Единственно верным путем государственного возрождения он считал
организацию самостоятельных демократических образований на казачьих
окраинах. «...Иного
пути государственного строительства при сложившихся исторических
условиях не было и не могло быть. Можно было идти в строительстве от
частей к целому, а не от целого, которого не было, к частям»38,
— писал Ф.А. Щербина,
В
эмиграции ученый работал над воспоминаниями "Пережитое, передуманное
и осуществленное", которые, наряду со стихами, этнографическими
зарисовками в прозе и поэмами "Черноморцы", "Петро Кубанец", "Богдан
Хмельницкий", можно рассматривать как самостоятельную, третью
категорию написанного Ф.А. Щербиной — это литературное наследие,
состоящее в основном из рукописей. Одним из последних желаний
Ф.А. Щербины было возвращение на Кубань его личного архива, большая
часть которого и доныне неизвестна отечественным исследователям. То,
что было передано в 1973 г. из Чехословакии в Государственный архив
Краснодарского края, составляет лишь незначительную часть. Поиск
этого архива и опубликование наиболее интересных материалов из него
— одна из насущных задач архивистов и историков Кубани.
Таким образом, основы мировоззрения Ф.А. Щербины — просветительство,
эволюционизм, пацифизм, демократизм — до конца жизни оставались
неизменными, не утрачивая своей прогрессивности. Именно они
определяли общественную и профессиональную деятельность Ф.А. Щербины
в эмиграции, коэффициент полезного действия которой весьма
значителен.
Автор: Л.М. Галутво
ПРИМЕЧАНИЯ:
1.
Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф.764. Oп.1.
Д.100. Л.1.
2.
Куценко И. Корни истории: О статье В.Лихоносова "Корни историка". Об
историографе, публицисте Ф.Щербине // Комсомолец Кубани, 1987. 3
июня; Он же. Быть честным перед прошлым: Письмо в редакцию проф. КПИ
И.Куценко в связи с публикацией В.
Канашкина о Ф.А.
Щербине // Кубань.
1989. №9. С.89–92; Он же. Кубанское казачество. Краснодар. 1993.
С.32–41.
3.
Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире.
Хрестоматия. (Сост. Т.
Шанин). Перев. с англ. М. 1992. С.10–11.
4.
Щербина Федор Андреевич// Казачий словарь-справочник. Т. 3 РАА–Ятовь
(Сост. Г.В.Губарев. Ред-изд. А.И.
Скрылов). Репринт. Воспроизведение
изд. 1969 г. М. Сан Ажельмо (Калифорния).
5.
Kingston-Marin Ester / Lenin and the Problems of Marksist Peasant
Revolution. N–Y, 1983. P. 38–54; М.Wilbur E. Peasant Poverty in
Theory and Practice: a view from Russia's "Impoverished Center" at
the end of the XIX-th century // Peasant Economy, Culture and
Politics of European Russia, 1800–1921. Princeton (New-Kersey),
1991. P.3 и др.
6.
Приказ Кубанского Атамана № 7, 24 августа 1937 г. // Вольная Кубань.
Белград, 1937. № 140. С.10.
7.
Федоров С. Ф.А. Щербина (К 80-летию со дня рождения) // Вольное
казачество. Прага. 1929. № 140. С.1.
8.
Hapiжний С. Украiнська емиграцiя. Прага. 1942. ч.I. С.121–123, 127;
З дiятельности Украiнського вiльного унiверситету в Празi з друге
десятилiтия iскусвания // Науковский збiрник Украicького вiльного
унiверситету в Празi. Т.3. Прага. 1942. С.7–9, 17, 21, 31.
9.
Нарiжний С. Указ. соч. С.159, 162.
10. Федоров С. Библиографические данные о деятельности Ф.А. Щербины.
Краткий очерк по автобиографическим данным, извлеченным из трех
томов воспоминаний Ф.А.Щербины и материалов для последующих томов //
Кавказский казак. Белград, 1932. № 6. С.27–28.
11. Щербина Ф.А. "Батьки" i "дiти" (Анкета Студ. Вicтника) //
Студентський Вютник. Прага. 1925. №4. С. 7–10.
12. Рябшт-Скляревский О. З революцюнного украшского руху 1780-х
рокiв.. Одеська Громада 1870-х р. (з портретом) // Украина. Киев,
1926. Кн.5. С.117–137.
13. Макаренко П.Л. Про дiятельнiсть Громади кубанцiв в
Чехославацькiй республiци (вiд I–IX 1921 до I–IX 1926) // Кубань.
Збiрник статiв про Кубань i кубанцiв. Прага. 1927. С.38–66.
14. Наш край. Прага. 1928. № 2. Обложка.
15. Там же. С. 41.
16. Федоров С. Указ. соч. С.27.
17. Макаренко П.Л. Указ. соч. С.41–43.
18. РО РГБ. Ф.358. Картон 289. Д.61. Л.5 об.
19. Там же. Л.3 об, 6 об.
20. Щербина Ф.А. Сiм, я славянських народiв // Юбiлiнтий збiрник в
честь профессора С.Диiстрянського. Прага, 1923. С.19–50; Он же. О
деятельности общества Кубанцев в Ч.С.Р. // Кубань. Збiрник статiв...
С.96–97.
21. ГАКК. Ф.764. Оп.1. Предисловие.
22. Hapiжний С. Указ. соч. С.229.
23. Хроника Наукового товариства iмени Шевченка у Львьвi За роки
1926–1930. Часть 69–70. Львов, 1930. С.96–97.
24. Нарiжний С. 15 лiт дiяльности Украiнського
icторично-фiлологiчного товаства в Празi (1923–1938). Прага. 1940.
С.16;
Працi Украiнського icторично-фiлологiчного товариства в Празi.
Прага. 1926. T.I. C.210.
25. Мицюк О. Наукова дiяльнiсть статистика Ф.О.Щербины. Подебради.
1931. С.22.
26. РО РГБ. Ф.358. Картон 289. Д.61. Л.6 об.
27. Федоров С. Указ. соч. С.28.
28. Щербина Ф.А. Законы эволюции и русский большевизм. Белград.
1921. С.6.
29. Там же. С.23.
30. Там же. С.24.
31. Там же.
32. Там же. С.240.
33. Там же. С.241.
34. Там же. С.26.
35. Там же. С.222.
36. Там же. С.249.
37. Там же. С.152.
38. Там же. С.251.
Источник: Л.М.Галутво. Общественная и профессиональная деятельность
Ф.А.Щербины
в
эмиграции (1920–1936 гг.) // Культурная миссия Российского
Зарубежья. История и современность.
М.: Российский институт культурологии, 1999. С.122–129. |
ГЛАВНАЯ
|
НАЗАД
|
НАЗАД ПО ИСТОРИИ
|
ВПЕРЕД
|
НАВЕРХ
|
ВНИЗ
|
ГОСТЕВАЯ
|
ФОРУМ
|
КАРТА САЙТА
|
ПОЧТА
|
О САЙТЕ
